Александр Сладков: УКРАИНСКАЯ ДИВЕРСИОННАЯ РАБОТА НА РОССИЙСКИХ ПРИГРАНИЧНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ

УКРАИНСКАЯ ДИВЕРСИОННАЯ РАБОТА НА РОССИЙСКИХ ПРИГРАНИЧНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ.

Какие факторы выступают на стороне украинских спецслужб, действующих в российском тылу?

Один язык. На Украине миллионы людей, которые говорят на русском либо без акцента, либо в рамках южно-российского говора. Понятно, что любые спецслужбы способны найти диверсанта, знающего язык противника, но бОльшего выбора человеческого материала, чем на Украине не найти.

Общая бытовая и культурная база. Конечно, Украина отдаляется от России во многих моментах, но этот процесс идёт 10 лет, а не 30. Поэтому прокалываться на непонимании элементарных бытовых деталей или не знании крылатых фраз, как белые эмигранты в Советском тылу времён ВОВ, украинцы не будут. Тем более, что граница была открыта, они обладали сотнями возможностей ездить и привыкать.

Конечно, свою роль сыграет и довольно близкий постсоветский криминал и его связи. Контрабандисты годами возили маршрутом Одесса-Харьков-Ростов всё, что угодно, включая людей. У них есть контакты на российской стороне. Хотя, надо быть честным: российские контрабандисты на Донбасском направлении поддержали Русскую весну и помогали людям в тогдашних Луганской и Донецкой областях контрабандной гуманитаркой, это в 2014, когда границу контролировала СБУ. А на Черноморском побережье России, на Херсонщине, украинскими диверсантами стали недавние браконьеры.

Достаточно широкое поле для вербовки специфически настроенных россиян - это тоже фактор. Украина выигрывала в информационной войне годами, им есть на что надавить и как заинтересовать людей кандидатов в диверсанты. Есть и деньги, они не ограничены в бесконечном западном бюджете на войну против России.

Население России не имеет отрядов ополчения или территориальной обороны, у нас не созданы Особые пограничные округа (по опыту СССР) в Курске, Белгороде, Воронеже и Брянске. Найдя тонкое место в охране и обороне даже относительно крупные группы вооружённых украинцев могут не опасаясь встретить системное сопротивление проникнуть в Россию. Пример - недавнее фото украинских диверсантов возле фельдшерского пункта в Брянской области: они спокойно стоят, зная, что полиции или войск рядом нет, а стрельбы в свою сторону из каждого окна они не опасаются.

Может быть за годы спокойствия многие сотрудники привыкли ловить мелкий криминал, заниматься наркотиками, взяточниками или экономическими преступлениями. А тут против них воюет государство - его не напугаешь, с ним не договоришься, его пособников так легко не выявишь - это другое противостояние. Помните, как Жеглов учит вернувшегося с фронта Шарапова тому, что методы разведки не работают в уголовном розыске? Ну, вот тут, в некоторой степени имеется обратная ситуация, здесь, как на войне.

Пока ещё масштабно не сыграл религиозный фактор. А ведь зная, как Украина работает с сектантами и прочими антагонистами традиционных российских религий, этого стоит ожидать, хотя бы по опыту Донбасса.

И главное: силы информационных операций противника работают в идеальных условиях:

- близкого культурного пространства,

- отсутствия противодействия,

- психологически напряженном обществе.

Тут стоит напомнить, что у Украины сформированы крупные и организованные силы информационных операций, а не отдельные отряды. И они 9 лет проводили "учебно-боевые" операции. В террористической работе такие силы часто важнее, чем "полевые" бойцы. И здесь у противника подавляющее преимущество.